Промышленный шпионаж начался, наверное, с момента возникновения высокоразвитого ремесла, но массовым явлением стал в конце ХIХ - начале ХХ века. Тогда работать было несравненно проще: передовые промышленные страны охотно продавали новейшие образцы вооружения и техники не только в европейские страны, но также в Китай и Латинскую Америку. Поэтому германские и русские агенты то и дело появлялись в Чили, Аргентине и Бразилии, где за небольшую мзду можно было узнать весьма важные секреты. Русская разведка не довольствовалась информацией, добытой в третьих странах.
В 1909-1911 годах несколько офицеров инженерного и артиллерийского управлений, а также конструкторских бюро сумели, воспользовавшись услугами агентуры, завербованной военным агентом в Берлине Александром Михельсоном, посетить завод фирмы "Сименс-Шуккерт" по производству прожекторов, заводы Круппа в Дюссельдорфе, заводы компании "Рейнметалл" в Эссене и "Карл Цейсс" в Йене. А находившийся в командировке капитан Михаил Костевич завербовал чертежника на заводе, производившем снаряды. Правда, в 1912 году этот же чертежник и погубил разведчика, выкрав для него из сейфа подлинные чертежи, которых немедленно хватились.
Охота на технические секреты вовсю развернулась после появления на карте мира "первого государства рабочих и крестьян". Соответствующие отделы ОГПУ-НКВД и военной разведки активно следили за новинками авиации, авто- и судостроения. Наиболее крупным успехом начала 30-х стоит, пожалуй, считать покупку за скромную сумму экспериментального образца танка американца Уолтера Кристи, который был вывезен в Советский Союз под видом трактора и затем стал основой для серии танков БТ. Во Франции промышленные секреты раздобывали резиденты разведуправления Красной армии Альфред и Мария Тылтынь, передавшие в Москву немало новейших разработок танковой и артиллерийской промышленности. Бывали и курьезные случаи: в начале 1941 года помощник военного атташе в вишистской части Франции майор Иванов писал в Центр: "Посылаю образец брони французского танка "Гочкисс" (Н-39), отпиленный мной во время посещения завода "Гочкисс".
А вот западные разведки смогли похвастаться успехами только после советско-финской войны 1939-1940 годов, когда в руки противника впервые попали образцы советских самолетов, танков и орудий. Но даже летом 1941 года для германской разведки сюрпризом оказалось не только наличие большого количества новейших Т-34 и КВ, но и их боевые качества. Уже во время Второй мировой войны противники и союзники ревниво следили за развитием новейших военных технологий. Союзники особое внимание уделяли германским экспериментам в области разработки атомного оружия и делали все для их замедления - вплоть до рейда рейнджеров для разрушения действовавшего в Норвегии завода по производству тяжелой воды.
В свою очередь, американской контрразведке не удалось уберечь атомные секреты Лос-Аламоса от советской агентурной сети, заложенной разведчиками Наумом Эйтингоном и Георгием Овакимяном. Нашим резидентам помогали не только технические сотрудники ядерного центра, но и ведущие ученые атомного проекта - Лео Сцилард и Энрике Ферми. Виновными американская Фемида признала супругов Розенбергов, но на самом деле они, будучи частью советской разведывательной сети, не были заняты выяснением или передачей американских ядерных тайн. "Не тех казнили", - говорил Наум Эйтингон. В 60-80-е годы советские спецслужбы вели активные поиски передовых разработок в области радиоэлектроники, ракетостроения и авиации.
Советской агентуре удалось заполучить ряд новшеств французских компаний, занимавшихся авиационной электроникой, и итальянских фирм, разрабатывавших мини-подлодки и специальные антирадарные покрытия для кораблей. В США похищались, как правило, компьютерные технологии и результаты исследований в области электронного машиностроения.
Наконец, уже в середине 90-х годов в Японии был арестован сотрудничавший с российскими спецслужбами Сигехиро Хагесаки - сотрудник НИИ, занимавшегося обеспечением безопасности японского ВМФ.
Не менее активно охотились за технологическими секретами и западные разведки. Американцы в 1976 году прибегли к услугам сотрудника оборонного НИИ Адольфа Толкачева (он сам искал выходы на них, для чего неоднократно подбрасывал записки в машины с дипномерами). За миллион рублей Толкачев снабдил ЦРУ точной информацией о советских авиационных электронных приборах. Узнав о шпионе еще в 1983 году, КГБ не спешил пресечь его деятельность, а передал через него дезинформацию о разработках советского самолета, невидимого для средств ПВО. Американцы, воспользовавшиеся этим ноу-хау при разработке "Стелса", с недоумением обнаружили, что их творение невидимо только для их собственных радаров.
